Окончил юридический факультет Петербургского университета в звании кандидата. В 1861 году поступил на должность судебного следователя в Оренбургской губернии. В последующем работал на различных судебных должностях. В 1870 году назначается товарищем прокурора Петербургского окружного суда. Успешно выступал в качестве обвинителя. Своей речью по нашумевшему в свое время уголовному делу о поджоге мельницы купцом Овсяниковым Жуковский зарекомендовал себя как талантливый оратор.

В 1878 году по тем же причинам, что и С. А. Андреевский, Жуковский вынужден был уйти из прокуратуры и поступил в адвокатуру. Он успешно выступал во многих групповых делах в качестве защитника и гражданского истца. Широко известен был как в Петербурге, так и на периферии. Его выступления в суде всегда были просты и доходчивы, легко воспринимаемы слушателями. Особенно зарекомендовал он себя как представитель гражданского истца. Речи Жуковский произносил тихо, непринужденно. От его наблюдательного взора не ускользали комические ситуации. Блестяще владел он иронией и умело ею пользовался в суде.

Свои речи В. И. Жуковский тщательно отделывал, много уделяя внимания тому, чтобы они были доступны и хорошо воспринимались слушателями. В своих речах он всегда находил место для едкой шутки, делая это как большой мастер. Умело полемизировал с прокурором, однако не всегда уделял внимание глубокому и обстоятельному анализу доказательств. Современники Жуковского отмечали, что стенографические записи его речей далеко не полно передают характер, отдельные детали речи, приобретавшие особое значение в тоне, мимике и жесте, которыми блестяще владел В. И. Жуковский.

Дело Гулак-Артемовской

Л. М. Гулак-Артемовская и Н. Г. Богданов были преданы суду по обвинению в подлоге векселей на сумму в 58 тысяч руб­лей. По обвинительному акту суть дела заключалась в следующем.

1 декабря 1877 г. в С. — Петербурге скончался Н. А. Пастухов. 31 декабря к судебному следователю пришел брат Н. А. Пасту­хова, Дмитрий, и заявил, что в этот день к нему явился присяж­ный поверенный Кейкуатов, который объяснил, что у него име­ются три векселя, данные ему для взыскания Гулак-Артемовской. Векселя в свое время были выданы якобы покойным Н. А. Пасту­ховым. При осмотре предъявленных ко взысканию векселей Дмит­рий признал их подложными, но указать на лицо, совершившее подлог, не смог.

При расследовании дела было установлено, что все три ве­кселя исполнены от имени Н. А. Пастухова на имя Гулак-Артемов­ской. Однако проведенная по делу экспертиза признала, что подписи на всех векселях, выполненные от имени Н. А. Пастухова, не имеют никакого сходства с его подлинной подписью. Следст­венными властями было также установлено, что Н. А. Пастухов за несколько лет перед смертью близко сошелся с Гулак-Артемов­ской, часто наносил ей визиты, вследствие чего его товарищи не­однократно намекали ему на предстоящее бракосочетание. Однако незадолго перед смертью Н. А. Пастухов порвал всякие отноше­ния с Гулак-Артемовской. Как выяснилось (из записной книжки Пастухова и показаниями свидетелей), Н. А. Пастухов проиграл в карты («в дурачки») Гулак-Артемовской во время визитов к ней значительную сумму денег, которые затем полностью ей отдал. Это обстоятельство, то есть нечестность Гулак-Артемовской и ее чрезвычайная жажда к наживе, видимо, и сказались на отноше­нии к ней Н. А. Пастухова, — говорится в обвинительном акте.

С целью отыскания каких-либо улик, свидетельствующих о причастности Гулак-Артемовской к подлогу векселей, у нее на квартире был произведен тщательный обыск. В результате обыска в письменном столе Гулак-Артемовской было обнаружено не­сколько векселей от имени Н. Богданова на имя Митропольской и письмо Богданова к Гулак-Артемовской. Сличением почерка Богданова с почерком, которым были исполнены векселя от имени Н. А. Пастухова, было установлено их сходство. Привлеченный по делу Н. Богданов объяснил, что векселя от имени Н. А. Пасту­хова на имя Гулак-Артемовской действительно исполнены им, но по просьбе самого Н. А. Пастухова. Почему Н. А. Пастухов про­сил его написать векселя, а не сделал этого сам, Н. Богданов объ­яснить не смог.

Допрошенные по делу многочисленные свидетели дали раз­личные показания. Одни из них (большинство) положительно ха­рактеризовали Н. А. Пастухова и указывали на то, что вследст­вие своей исключительной недоверчивости он не мог поручить ко­му бы то ни было выполнить вместо себя текст векселей. Другие свидетели хорошо отзывались о Гулак-Артемовской и не допуска­ли мыслей о возможности совершения ею преступного подлога.

В связи с тем, что самого факта подлога и совершения его Богдановым и Гулак-Артемовской никто подтвердить не мог, в де­ле отсутствовали прямые доказательства. Богданов и Гулак-Артемовская были признаны виновными в подлоге на основании сово­купности ряда косвенных улик. Дело рассматривалось в С. — Петер­бургском окружном суде 20-23 октября 1878 г. с участием при­сяжных заседателей. Обвиняемых защищали: Гулак-Артемовскую— В. И. Жуковский, Богданова — Богаевский. Представляющая большой интерес речь В. И. Жуковского по данному делу и вос­производится полностью.

Речь адвоката по делу Гулак-Артемовской и приговор