Я должен прежде всего обратиться к гражданину председателю с просьбой позволить мне исправить одно заявление, сделанное первым поверенным гражданских истцов.

Хотя заявление это выходит из пределов судебных прений, так как касается предмета, который не был исследован на суде, но ввиду равенства сторон я считаю себя вправе представить против него опровержение. Поверенный гражданского истца утверждал, что следствие относительно Беляевой прекращено по давности; между тем, сколько мне известно, следствие относительно Беляевой прекращено Судебной палатой по двум причинам: по давности и по недостаточности улик.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27

Вы могли убедиться из речи товарища прокурора, что в настоящем деле решение ваше зависит прежде всего от того взгляда, который образовался у вас на слова Лейхфельда. Вы уже могли убедиться, что в настоящем деле нет, собственно говоря, ни одной улики против подсудимой, кроме тех слов, которые различные лица, различные свидетели приписывают покойному Лейхфельду. Здесь мы встречаемся прежде всего с таким важным пробелом, которого не могли пополнить никакие показания свидетелей,— с таким пробелом, который ставит защиту, точно так же как и обвинение, в положение чрезвычайно затруднительное.

В январе 1881 года под давлением многочисленных просьб мест­ных жителей прокурор Ржева вынужден был возбудить уголовное дело против Н. А. Булах, которая впоследствии была предана суду по обвинению в причинении с корыстной целью расстройства умст­венных способностей Мазуриной и доведении последней до полного идиотизма.

В шестом часу утра 19 июня 1890 г. в квартиру Лихачева явился его товарищ Бартенев и, сбросив с себя шинель, сказал «Вот мои погоны». Не успел Лихачев выразить свое удивление по поводу этого раннего визита и загадочных слов, как Бартенев сказал: «Я застрелил Маню», — и затем пояснил, что убил известную артистку Марию Висновскую. Лихачев, желая проверить это заявление, разбудил своих товарищей Капниста и Ельца. Последние, узнав на квартире Висновской, что она с вечера ушла из дому и не возвращалась, отправились с данным им Бартеневым ключом на Новгородскую улицу, в дом № 14. Квартира №1, куда они вошли в сопровождении дворника и околоточного надзирателя, состояла из узкого, совершенно темного коридора и маленькой, сверху до­низу задрапированной комнаты.

Во время осмотра места происшествия в этой комнате были обнаружены разбросанные в беспорядке десять просроченных квитанций на заложенные в кассе ссуд Мироновича вещи Грязнова и его же вексель в 50 рублей. По объяснению Мироновича, документы эти хранились в одном из ящиков письменного стола, откуда, видимо, и были изъяты преступником. Кроме мягкой мебели, в комнате находились шкафы и витрина, в которых были заперты ценные предметы. Однако все они находились в исправном состоянии, под замками, и ключи от них висели на их постоянных местах.

Обстоятельства настоящего дела таковы. Вечером 16 мая 1894 г. в гостиницу «Европа» (Петербург) пришел студент Инсти­тута путей сообщения и потребовал комнату. Получив номер, сту­дент вышел к ожидавшей его у подъезда даме, лицо которой было прикрыто густой вуалью, провел ее в гостиницу, где они поужина­ли и вскоре закрылись на ключ. На другой день утром по звонку студента в номер был принесен чай, после чего дверь снова была закрыта на ключ. Примерно до часа из номера не было слышно ни­каких звуков. Около часа вдруг раздались два выстрела, из номера выбежала окровавленная женщина и с криками: «Спасите! Я совершила убийство и ранила себя. Скорее доктора и по­лицию — я все разъясню» и «Я убила его и себя», — упала на пол.

Дело по обвинению братьев Скитских в убийстве Комарова рассматривалось трижды. Последний раз рассмотрение его проис­ходило в Полтаве Особым Присутствием судебной палаты. Слож­ность дела заключается в том, что ни одного факта, прямо свиде­тельствовавшего о совершении этого преступления привлеченными по делу обвиняемыми, в распоряжении обвинительной власти не имелось. Однако анализ косвенных улик указывал на воз­можность совершения преступления братьями Скитскими.

В феврале 1884 года, женившись ради получения материаль­ных выгод на Серебряковой Марии Ивановне, Имшенецкий вскоре после брака склонил ее на выдачу полной доверенности на управле­ние домом, а через месяц после свадьбы заполучил от нее завеща­ние с отказом в его пользу этого же дома и всего имущества, при­надлежавшего Серебряковой (Имшенецкой), на случай ее смерти. Как указано в обвинительном акте, после оформления всех этих документов, желая наступления преждевременной смерти жены, чтобы воспользоваться, согласно завещанию всем ее имуществом, а затем жениться на любимой им женщине — Елене Ковылиной, Имшенецкий утопил жену во время прогулки по реке на лодке.

13 марта 1881 г. в Козьмодемьянске, в своей квартире, купец Семен Замятины путем угрозы убийства, заставил казанского куп­ца Курбатова подписать в свою пользу четыре векселя на сумму 100 тысяч рублей. Угрозой мести Замятнин предложил Курбатову молчать обо всем происшедшем. Курбатов, прибыв домой в Казань, немедленно рассказал о случившемся прокурору.

По настоящему делу к суду были привлечены 34 крестьянина села Люторич, Епифанского уезда, Тульской губернии (в том чис­ле одна женщина), обвинявшиеся в оказании сопротивления долж­ностным лицам при исполнении ими судебного решения.